Входять: Грiнберг, Семяннiков, Сорокiн, По д к о п а є в. Сорокiн, маленький, рокiв 30, у френчi, гостренька борiдка, пенсне. Ввесь час без потреби тонко, iронiчно посмiхається. Подкопаєв високий, рокiв 37, короткi вуса, пiдстриженi, еспаньйолка; також у френчi, нiс м’ясистий, качиний, вигляд царського полiцейського пристава, ходить рiшуче, твердо, з виразом переможця i начальника. У всiх за поясами револьвери, шаблi, у Сорокiна ще ручна граната, а у Подкопаєва через груди стрiчка з набоями, а в руцi рушниця без багнета. Входять, голосно балакаючи, смiючись. Прямують до Софiї.

ГРIНБЕРГ. (До Подкопаєва i Сорокiна.) Вот, товарищи, позвольте познакомить вас с товарищем, которому мы обязаны нашим таким быстрым и полным успехом. В истории революции имя Софии Слепченко займет выдающееся место.

ПОДКОПАЄВ. (Клаца острогами й перший ступає до Софiї.)

ГРIНБЕРГ. А это наш командующий особым отрядом, товарищ Подкопаєв.

Подкопаєв i Софiя мовчки потискують один одному руки, далi Софiя вiтається з Сорокiним.

ГРIНБЕРГ. А это прибывший сегодня комиссар из Петрограда, товарищ Сорокин.

ПОДКОПАЄВ. (До Софiї.) Позвольте и мне, уважаемый товарищ, как лицу, на котораго возложена военная сторона освобождения пролетариата, принести вам свою искреннюю благодарность за оказанную вами помощь. Конечно, народ рано или поздно низверг бы все равно подлых грабителей, но… чем раньше это случилось, тем оно, е… конечно, лучше. Благодарю, товарищ.

СОРОКIН. И тем более ценна услуга, чем полнее победа. А победа полная. Вы можете чувствовать полное удовлетворение.

СОФIЯ. (Не посмiхаючись.) Спасибо, товарищи, вы преувеличиваете мою услугу.

СЄМЯННИКОВ. (Здоровається й посмiхається, як до старої знайомої.) Надеюсь, теперь-то мы будем чаще встречаться?

СОФIЯ. Да, конечно.

СЄМЯННIКОВ. Если позволите, товарищ, спросить: вы не приняли бы теперь более близкаго участия в нашей работе? Нужда в преданных, культурных, социалистических силах, как вам известно, громадная. Мне кажется, что вы…

СОФIЯ. О, благодарю вас, товарищ. Я не знаю. По крайней мере, не сейчас. Я должна еще переговорить по одному делу с товарищем Гринбергом. Если позволите?

ПОДКОПАЄВ. О, пожалуйста, пожалуйста. Мы тем временем устроим наше летучее заседание. Туда можно? (Показує на дверi в сусiдню кiмнату.)

ГРIНБЕРГ. Конечно. Можно. Устраивайтесь там, товарищи, я сейчас.

ПОДКОПАЄВ. (Дивиться на портрет Шевченка.) А почему эта контрреволюционная икона висит здесь до сих пор? Убрать ее к черту оттуда! (Рушницею сильно б’є по рамi й збиває портрет на землю. Протикає багнетом лице, настромлює, крутить i одкидае в куток.) Эта хохлацкая морда мне надоела, наконец. Везде торчит.

СОФIЯ. Товарищ!..

ГРIНБЕРГ. (Глянувши на Софiю.) Товарищ Подкопаєв, зачем вы? Ведь это Шевченко.

ПОДКОПАЄВ. Да, конечно, Шевченко, черт бы его… (Помiтивши щось на товаришах.) А? Что? В чем дело?

СЄМЯННIКОВ. Товарищ Подкопаєв, вероятно, ошибся. Он думал, что это портрет какого-нибудь современнаго их деятеля.

ПОДКОПАЄВ. Я не понимаю, товарищи, в чем дело? Современный, несовременный, поэт, учитель, офицер, черт бы его драл, раз он националист, он враг народа и пролетариата. Я заявляю откровенно, что с национализмом, с этими Шевченками, автономиями, федерациями, самостийностями и прочей буржуазной дрянью буду бороться беспощадно.

СОРОКIН. Ну, ладно, ладно, идемте на заседание. (Пiдхоплює Подкопаева пiд стан i, смiючись, веде в кiмнату.)

ПОДКОПАЄВ. (Ображено.) И отлично видел, что Шевченко. Важность какая. И везде прикажу снять эту мерзость со стен.

СЄМЯННIКОВ. Ну, ну, товарищ, полно горячиться. (Пiдпиха його в спину. Всi заходять в сусiдню кiмнату.)

ГРIНБЕРГ. Как неофит, он слишком прямолинеен. Ви, товаришко, не звертайте уваги. Людина вiн хороша, чесна, але трохи… некультурна i грубовата. Що зробиш? Ви хотiли, здається, поговорити зi мною на самотi? Я до ваших послуг.

СОФIЯ. Да, я хотела поговорить еще, но… после этого…

ГРIНБЕРГ. Але ж, товаришко, це ж людина вiйськова, неосвiчена, бувший капiтан. Невже ви гадаєте, що ми всi подiляєм його погляди? Але ж ви самi добре знаєте, що iменно ми проголосили прiнцiп "полнаго самоопредьленiя вплоть до отдьленiя". Федеративная Советская Республика. Ми першi вiтали Українську Республiку. I тепер, розумiється, тим паче. Ну, як ви можете, їй-Вогу…

СОФIЯ. (Мовчить i прижмуреними очима тоскно дивиться в вiкно.)

ГРIНБЕРГ. Ну, товаришко… Ах, як це досадно…

Входить Панас.

ГРIНБЕРГ. Вам что угодно?

ПАНАС. (Одягнений у потерте пальто, з-пiд якого видно чоботи, в картузi, має вигляд робiтника. В пiднятому станi, весь час криво посмiхається.) Товариш Грiнберг? Дуже приємно. Якраз до вас.

ГРIНБЕРГ. Извините, товарищ, я сейчас очень занят.

ПАНАС. Я бачу, я бачу. Але я в такiй самiй справi. Соцiалiзм i контрреволюцiя, товаришу. Треба спасать. Я маю контрреволюцiонерiв, яких треба зараз же арештувать.