— Ишь, платок весь чоботами потоптал.
— Ничего! Кораблик куплю!
— Подождешь еще! — Орыся встряхнула платок и, покрывши им голову, хотела было уже попрощаться с Остапом, как вдруг вспомнила о Галине.
— Стой, Остапе, а ты не слыхал там среди казаков, не выступали ли "остатнимы часамы" запорожцы в какой-нибудь поход?
— Нет, теперь там тихо. А тебе это зачем? Может, тоскуешь по ком?
— Да нет, тут дело, — отвечала серьезно Орыся и рассказала ему, как Галина тоскует за тем паном, которого к ним таким чудом занес дикий конь, как этот самый пан уехал на Запорожье, обещал к ней вернуться и вот до сих пор не вернулся.
— Да он, что же, посватался к ней, что ли? — спросил Остап.
— Да кто его разберет! Разве долго обмануть эту "Божу дытыну"? Говорит, что он ей слово казацкое дал вернуться, что обещал любить всю жизнь. А потом говорит опять, что сестрой он ее своей называл, что братом обещался быть. А по-моему, уж если кто сестрой называет, да братом обещается быть, так не жди от его добра!
— А это же почему?
— Потому, что такое "кохання" все равно, что в страстную пятницу соленый огурец.
— Ах ты, дивчино моя! А тебе ж какого надо? — вскрикнул весело казак.
— Да уж не кислого, а сладкого да горячего! — отвечала задорно Орыся.
— Такого? — подморгнул ей Остап и, прижавши к себе девушку, впился горячим поцелуем в ее пунцовые губы.
— Да ну тебя, ну, "шаленый", зубы все выдавишь! — пробовала вырваться из его объятий Орыся, но Остап не слышал ее слов.
Возвратилась Орыся в хату с горящими щеками. Сбросивши с себя "байбарак" и "хустку", она подсела к Галине и начала передавать ей быстрым шепотом весь свой разговор с Остапом, происшедший в саду. О том же, что на Запорожье не было в продолжение этого времени никаких походов, она не сказала Галине, не желая ее заранее огорчать, но зато сказала ей, что Остап обещал разузнать обо всем и передать ей верные сведения.
— А ты, Орысю, спроси его, не слыхал ли он, может, несчастье какое… смерть… татары?.. — произнесла Галина, запинаясь.
— А как же звать того пана, забыла я?
— Иваном Мазепой.
— Ну, ладно. Вот через дня два вернется Остап, он теперь опять с зазывными листами в другую сторону поехал, так расспрошу. Да может и тот посол Дорошенко что-нибудь знает о нем. Ты не печалься, не журись, все гаразд будет!
И счастливая, сияющая Орыся обняла Галину и звонко поцеловала ее.
Поздно вечером возвратились, наконец, ярмарочные и привезли с собою массу новостей. На ярмарке передавали слухи о том, что уже видели передовые татарские отряды, переправлявшиеся через Днепр, что в каждом селе здесь на левом берегу работают посланцы Дорошенко и составляют тайные отряды; что во всех полках казаки готовы передаться Дорошенко, как только он перейдет на левый берег.
Новости эти нарушили мирное течение деревенской жизни и заставили каждого почувствовать за спиной какой-то неприятный холодок. Хотя Дорошенко являлся как избавитель от ненавистного ига Бруховецкого, но крымские союзники его не внушали никому большого доверия, а потому каждому поселянину надо было позаботиться заранее о своей безопасности.
Под влиянием всех этих толков, Сыч хотел было сейчас же уезжать домой, но о.Григорий удержал его.
— Ты постой, Сыче, не торопись так зря, — остановил он его, — надо узнать раньше, переправилась ли уже вся орда, а то как раз можешь им в руки попасться.
На это резонное замечание Сыч ничего не мог возразить и решил действительно подождать более определенных сведений.
С каждым днем в деревню приходили новые тревожные слухи, а между тем посол Дорошенко не возвращался, да и от Гострого все еще не было обещанного "гасла". Поселяне стояли в нерешительности: они опасались открыто вооружиться и стать в оборонительное положение, боясь мести Бруховецкого, а вместе с тем опасались и оставаться в таком беззащитном положении ввиду ожидаемого нашествия татар.
Радостное настроение Орыси сменилось тревогой…
Так прошло три дня.
Между тем возвратился и Остап и к удивлению своему узнал от Орыси, что Дорошенков посол до сих пор еще не приехал в Волчий Байрак. Это привело его в большое смущение.
— Да уж не обманул ли он тебя? — заметила несмело Орыся.
— Не похоже, видишь же, что кругом все то же самое толкуют.
— Ну, что ж, про Дорошенко может и правду сказал, а вот насчет того, чтобы сюда заезжать, да брать тебя с собою…
— Да нет… Не может быть! — перебил ее Остап. — Видно было сразу, что верный человек, да и переправляться ему здесь надо. Вот не случилось ли чего? По нашим временам всего ожидать можно. Надо бы расспросить у Гострого.
— Да надо поехать немедля, а то смотри, будешь ожидать посла, а тем временем укомплектуют все полки, и мы опять-таки ни с чем останемся. Да ты знаешь ли, как звать посла?
— А то ж, он сам нам сказал: Иваном Мазепой.
— Мазепой! — вскрикнула Орыся. — Господи! Да ведь это же тот самый пан, за которым Галина гинет, которого к ним на хутор дикий конь принес!