Про УКРЛІТ.ORG

Молодость Мазепы

C. 152
Скачати текст твору: txt (2 МБ) pdf (1 МБ)

Calibri

-A A A+

— Ой, ой, как еще можно! — поднял обе руки в знак полного утверждения жид, — как свиньи лежать будут.

— Нет, это мне не расчет! — возразил Чортовий. — Если они останутся здесь, то за ними пришлют кого-либо… Заберут этих, а остальных больше не пустят. А мне нужно, чтоб все перепились, чтоб трезвых осталось два, три человека на нас шесть!

— Эх, славный ты казак! — воскликнула с чувством Марианна.

— Я еще, панно полковникова, вот что хочу сделать, — продолжал развивать свой план Чортовий, — одного-то я напою "до мертвяка", а остальных до такой меры, чтоб доползли еще до городка… Вот я с этого, что здесь останется, и сниму одежу, переряжусь в нее, да с пьяными и отправлюсь в крепостцу; притворюсь так пьяным, упаду где-нибудь и захраплю, а за мною, полагаю, и мои собутыльники расползутся под окопами и лягут трупами до позднего утра. А вот когда за этой сменой явится сюда в корчму другая, то нужно, чтобы взялся кто и другую смену свалить с ног "оковытою", тогда бы вышло расчудесное дело!

— Слично, слично! — одобрил с восторгом этот план жид, быстро ходя по комнате и подбрасывая от удовольствия заложенными за спину руками свой "лапсердак": он уже считал в уме, сколько потребуется для выполнения этого плана "оковытой" и меду, и какие перепадут в его карман барыши.

— Да я берусь перепоить их, — откликнулся на вызов Андрей.

— Нет, пане хорунжий, — возразил Чортовий, — не подобает тебе пить, ведь невозможно же напоить до "мертвяка" других и не нахлестаться самому?.. А ты нам, пане, нужен будешь трезвым, да еще как будешь нужен! На эту потребу, сдается нам, и Лунь годится: он коли поусердствует, то всех перепьет; всех "мертвякамы" уложит… Тогда-то ты, пане Андрию, с панной полковниковой и "рушайте" в городок смело, захватив остальных и Луня, — значит пятерых, да я буду шестой, — и ворота отворю вам… А сколько же найдется за окопами трезвых? — Наиболее три-четыре души… Так разве тогда мы с ними не справимся?

— Справимся, еще как! — подхватил Андрей.

— Ой, вей! — потер руки корчмарь.

Марианна, затаив дыхание, слушала Чортовия, и когда он замолчал, при одобрениях жида и Андрея, она торжественно произнесла:

— Да благословит тебя Господь за твою "пораду", исполни же ее, а мы за тобою всюду пойдем, и верь, что никогда не забудем твоих услуг, — ни я, ни отец мой! — и она искренне пожала казаку руку.

Андрей обнял горячо Чортовия и вышел с ним быстро из конурки; он спешил удостовериться, где разместилась его команда, чтобы сделать ей нужные распоряжения, а Чортовий направился прямо в корчму; жид же, с развевающимися полами "лапсердака", словно вампир, бесшумно полетел вперед среди темноты ночи на свою наживу, забывая в эту минуту, что выгодный гешефт может окончиться для него и печально.

Оставшись одна, Марианна почувствовала какое-то изнеможение: действительно, постоянное напряжение за последние дни ее нервов переутомило, наконец, и этот сильный организм.

Хотя и волновали Марианну в настоящую минуту нахлынувшие разные чувства, — и радость, что нашли, наконец, после стольких неудач, несчастного пленника, и тревога перед предстоящей последней попыткой освободить его из когтей Тамары, но все эти волнения потеряли остроту и не жгли сердца едкой болью, а только заставляли его тихо трепетать, замирая. Марианна прилегла на неуклюжий топчан, стоявший в углу комнаты, и начала думать о том, какую она даст блаженную минуту Мазепе, когда крикнет ему, что он свободен! Да, но эта минута, пожалуй, и для нее будет не менее счастливою. — Почему же? — поставила она себе вопрос и над ним сладко задумалась. — Да потому, — успокоилась она на одном решении, — что он наверное сослужит для родины великую службу. Конечно, эта уверенность и подкупила целиком ее сердце, а пережитые, ради нового друга, тревоги и муки сроднили ее с несчастным страдальцем. Потом фантазия начала рисовать ей картины ее встречи с растроганным отцом и с благодарным гетманом… далее и эти картины стали тускнеть и обрываться, мысли спутались и Марианна уснула крепким, молодым сном.

Долго ли она спала, или нет, она не сознавала, а разбудил ее только громкий оклик Андрея:

— Пора, панно, вставать! Все уладилось!

Марианна вскочила и не сразу поняла, где она и в чем дело; только через несколько мгновений придя в себя, она встрепенулась радостно и почувствовала, что сон совершенно освежил ее силы. Бодрая и возбужденная предстоящим исходом последних усилий, она поспешно вышла вслед за Андреем и нашла свою команду за корчмой. Темный силуэт жида двигался в стороне тревожно, то приседая, то припадая даже к земле, чтобы увериться, не слышно ли подозрительного шума.

— Я, ясный грабя, все для вашей милости делаю, — заговорил он вкрадчивым шепотом, когда приблизились к нему Марианна с Андреем, — уж такого делаю, такого, какого ни один жидок не насмелится, и даже дурмана подмешал в "оковыту" для большей "певности" Я знаю, что панская милость меня не обидит. А все-таки, я доведу вашу команду до ворот городища — покажу вам их, а сам назад… потому что… ой, вей!.. Да и на что я там панству? Там уже и без меня будет "справа", а у меня "балабуста" — жена и дети…

 
 
вгору