— Верно, верно, диду, как с книги читаешь, — и тогда-то исчезла вместе с этими "розбышакамы" и ваша дочка, и внучка?

— Нет, ох, нет, мой юначе, — покачал тоскливо головой дед, — тогда-то мои родненькие перележали в "льоху" и их никто не тронул, но дней пять тому назад опять в глухую полночь стала ломиться эта ватага… видимо везли назад пленных казаков… я был хвор и лежал тут, а дочка и внучка выскочили на "гвалт", ну, они сразу выломили ворота и ворвались с руганью, с прокленами… хотели все "спалыть"… да не знаю, отчего не подпалили и меня бы успокоили… Вот только все пограбили, даже с хат все вытаскали, меня только почему-то не нашли, а с той поры ни дочки, ни внучки не вижу… Убили, верно, либо на муку взяли… Уж, коли бы живы были, давно бы навестили дида…

— Господь, может, их, сирот, помилует, — вставил тронутый дедовым горем Андрей. — Трупов-то ни на дороге, ни кругом нет… у них, наверно…

Дед печально кивал головой и прикладывал высохшие до костей руки к запавшей груди.

— Диду, — спросила тревожно Марианна, — а не проронили ль они слова, куда "намирялысь" ехать? Мы бы проследили, да может быть и вашу дочку с внучкой, нашли.

— Ох, не дождать мне того счастья, — встрепенулся конвульсивно старик, — а говорили, как же, говорили свободно и два каких-то пана по-нашему… Что им нужно этих послов Дорошенковых припрятать горазд… да в Москву… а теперь пока засадить их в "льохы" Рашковские: и льохы, мол, надежные, и "окопыще" кругом доброе: не выскочат и не перелезут.

— А где же это, где? Можете ли указать нам путь, дорогой диду?

— Да как же не могу, могу. Местечко Коломах всем известно, а то с милю за ним, на горке.

— Так вы, диду, может, с нами поедете?

— Куды мне, "хырному"? Я вам расскажу "доладно" дорогу: от моего хутора поедете балкою, что на заход солнца, до самой дубровы, она на всем степу одна… "маячыть" — не ошибешься… а за дубровою по той стороне тянется "шляшок" на Рашковку… Вот вы и поедете этим "шляшком" в "ливоруч" до корчмы, а там снова влево рукою подать Рашковское городище… Корчмарь, коли что, тоже покажет, а то и на око видны "окопыща"…

— Спасибо, спасибо, диду, — волновалась Марианна, — не знаю, чем и "дякувать" вас… Мы здесь всяких припасов и воды оставим… а из Рашкова "зараз же" пришлю вам гонца и про ваших известие: коли поправитесь, то к нам перевезут вас, диду.

— Спасенная душа у тебя, пышный юначе, пошли тебе Господь… — захлебнулся даже от подступивших слез старик и, откашлявшись, продолжал: — Только ночью не советую выезжать, а то заплутаетесь: подождите света, отдохните…

Как ни жгло нетерпенье Марианну, но она вынуждена была подчиниться благоразумному совету деда и осталась. Подкрепившись пищей и давши ее с осторожностью старику, наши путники на рассвете двинулись бодро в надежный уже путь, который они нашли, наконец, после долгих неудач и скитаний. Марианна теперь ехала совершенно спокойно и уверенно; одно только обстоятельство тревожило ее смутно, не опоздала ли она со своей помощью? Не увезли ли пленных из Рашкова? А потому все ее желания слились в одно пламенное — застать Мазепу в "льоху", а о том, как его спасти оттуда, она и не думала.

Без особенных приключений наши путники добрались в тот же день вечером к длинной корчме, что стояла уединенно, между группой высоких осокорей. Выбежал к ним навстречу, растопырив руки от радости и от прилива радушья, жид, и — о, дивої — Марианна узнала его сразу: это был тот самый жид, что сообщил им прежде о Тамаре и о "Дубовий" корчме, куда тот направился.

— Что же это? Мы опять приехали в "Обидрану" корчму? — вскрикнула она от изумления.

— Ай, это ясный грабя! — засуетился, закашлялся еще больше жид. — И пышное панство! Ой, какое для меня счастье! Только, ясноосвецоный грабя, это не "Обидрана корчма", а это тоже моя аренда, только зовется "Пидрашкивською" корчмой… Там-то корчма на Роменском "шляху", а эта на Рашковском, за "Дубовою" корчмой, только не в лесу, а в поле…

— А, так вот почему мы не нашли нашего приятеля, — обратилась Марианна к Андрею, — он, значит, обманул нас: бросился в лес, а оттуда в противную сторону.

— Как лис старый, — засмеялся Андрей, — спутал следы, а мы и прорвались через лес и пошли колесить…

— Но постой, — остановила его Марианна, — а молодица на хуторе в степи видела же Тамару и следы были от копыт…

— А может, то другой кто был в кожухе?..

— Милости прошу, вельможное панство, сделайте ласку, — просил между тем, умильно гримасничая и потряхивая пейсами, жид. — До "господы" прошу… все, что панство желает, все, что панству угодно…

— Ты вот что скажи мне, — отвела его несколько в сторону Марианна, — только по правде, за правду я заплачу тебе щедро… ты же меня знаешь?

— Ой, знаю, верю… Цц… Цц..! — зачмокал губами "шынкар".

— Ну, так вот что: не знаешь ли ты досконально дороги к Рашковским "льохам"?

— До городка? Как не знать — знаю: вот недалечке тут… оттуда у меня завсегда и пьют, и ночуют…