— Так и нам прикажите, пане господарю, седлать немедленно коней, — заволновалась Марианна, — терять нельзя ни минутки, — не то все утеряем… Значит, Мазепа в опасности.

— Мы выследим его, — промолвил уверенно Андрей.

— Да, выследим и спасем, — подхватила энергично Марианна. — Только вот что, дорогой пане лавнику, мы с паном Андреем отправимся в погоню сейчас, а в лесу "зараз" под горою, направо от "брамы", в буераках находится наш отряд, человек двадцать, что провожал нас сюда, так прошу ласки у славетного пана, найти этот отряд и двинуться вместе за нами, на помощь. Вот кольцо мое, — покажет пан атаману для уверенности, что то моя воля.

— Все, все исполню и не замешкаюсь, панна полковникова, — кивал успокоительно головою старик, — как бы не мчался, а я со следа не собьюсь: все дороги знаю — и высмотрю, и выищу… Да он, этот дьявол Тамара, другим "шляхом" и не бросится, как Ромненским, либо свернет на дубовую корчму, тем "шляхом" и Мазепа выехал… Ну, там уже увидим, не уйдет, а коней я велю седлать зараз, отдохнули они, отпаслись…

— Ради Бога, только скорее! — заторопила Марианна; она была страшно возбуждена и поспешно засовывала кинжал и пистолеты за пояс.

Не прошло и получаса, как два всадника, удалой запорожец и красивый "юнак", на кровных, дорогих конях выехали из городской "брамы" и, проскакавши с четверть мили, остановились на пригорке, с которого дорога раздвоилась. С высоты пригорка было видно ту и другую дороги на далекое расстояние, но по ним ни одна точка не двигалась, не было видно нигде ни пешего, ни конного, ни подводы; обе дороги были в тот момент, как на зло, пустынны.

Андрей и Марианна остановили лошадей и стали всматриваться в окрестность, но ни на полях, ни в сизой дали не было видно никого.

— Что же это? — вскрикнула раздраженно Марианна. — Неужели мы упустили Тамару и потеряли совсем его след?

— Поскакал, видно, сломя голову, — отозвался с досадой Андрей, — но стой, панно, не тревожься, не уйдет шельма! Варавка говорил, что другого ему "шляху" нет, как Ромненский, — ну, вот этот пошире и должен быть именно он. Припустим коней и, как бы он ни спешил, а от наших "румакив" не уйдет!

Гикнули путники и помчались. Правду сказал Андрей, что от таких коней не уйти, только ветер свистел им в лицо, да широкими дугами убегали по сторонам лески, и гайки, и байраки; но ни хуторка, ни жилья им не попадалось… Наконец, проскакавши с полмили, нагнали они на дороге воз, запряженный парой волов; на нем кто-то лежал. Марианна подскакала первая к возу.

— Гей, человече добрый, не встречал ли ты какого-либо всадника, в одежде шляхетской? Не обогнал ли он тебя? Какая это дорога?

Ответа не последовало.

Андрей повторил тот же вопрос и начал расталкивать ножнами сабли лежавшего на возу человека; но последний спал мертвым сном, и на все усилия казака разбудить его, допытаться, по той ли дороге они едут, лишь мычал "го-го", махая рукой по направлению вперед.

— Брось его, пане хорунжий, только час тратить, — крикнула недовольно Марианна.

— И то, — согласился тот. — Шлях-то Ромненский выходит этот самый! — ударил он острогами коня и понесся вперед; молодой путник не отставал.

Проскакали еще с милю; взмылили коней, а никого не встретили и не нагнали. Досада у Марианны разрасталась до бешенства и она, не зная, кого винить в такой неудаче, проклинала себя и все на свете, призывала на голову Тамары все силы ада. Между тем коням нужно было дать передохнуть, и они пустили их шагом; Марианна, терзаемая всеми душевными муками, молчала и угрюмо смотрела в, золотистую даль, казавшуюся еще более светлой от темно-синей полоски, поднимавшейся длинной бахромой на краю горизонта. Вдруг, неожиданно, при спуске в долину, мелькнул перед Марианной курень при дороге, у которого сидел какой-то дед; оказалось, что это был баштан и дед досматривал оставшиеся на поле тыквы.

— Диду, диду! — крикнула Марианна, подскакав к самому куреню.

— А что тебе, хлопче? — проговорил дед, приставляя руку к глазам.

— Не видали ли кого, чтоб по "шляху" проезжал?

— А мне какое дело до шляху? Мне вот "гарбузы" досмотреть, чтоб лихой какой человек не стащил, и то с меня будет, а то б я на шлях глаза пялил… Го-го!

— А скажите, шановный диду, — обратился к нему и Андрей, — этот шлях на Ромны идет?

— Как кажешь, казаче? — переспросил дед.

— На Ромны ли, — спрашиваю, — этот "шлях"?

— Какие там Ромны? Это на Лубны!.. Хе, куда хватил!.. На Ромны другой "шлях" пошел почитай в другую сторону…

— Проклятье! — вскрикнула в отчаянии Марианна. — Мы в противоположную сторону бросились!.. Все пропало!

— Отчаиваться еще нечего, — попробовал успокоить ее Андрей, — мы возвратимся и вместе с Варавкой…

— Что ты, смеешься надо мною, что ли, пане хорунжий? — перебила его гневно Марианна; она была возмущена до глубины души этим фатальным случаем, вырывавшим из рук ее все следы к несчастному Мазепе, все нити к его спасению; бледная, с потемневшими глазами, она дрожала от порыва страшного огорчения. — Ведь пока мы вернемся и снова пустимся в путь, так и день минет… А Тамары и след простынет! Смущенный Андрей молчал, понимая неуместность своего утешения.