Про УКРЛІТ.ORG

Молодость Мазепы

C. 106
Скачати текст твору: txt (2 МБ) pdf (1 МБ)

Calibri

-A A A+

Мазепа следил за всеми ее движениями, и каждое ее движение, такое простое и непринужденное, каждая ее улыбка, каждое ее смелое, прямое слово нравилось ему все больше и больше.

— Одначе пора же и челядь твою во двор впустить, — заметил полковник.

Тут только вспомнил Мазепа о том распоряжении, которое отдал при въезде в замок Лободе, и с улыбкой рассказал полковнику и Марианне как он приказал своим слугам, в случае, если их не впустят до полночи в замок и от него не будет никакого "гасла", стараться брать приступом замок.

Распоряжение его понравилось чрезвычайно и полковнику, и Марианне.

— По-казацки, по-казацки, сыну! — одобрил его с улыбкой полковник. — Что ж, когда хозяева не просят — надо самим идти. Одначе, чтоб они нам не наделали "бешкету", пойди, дочка, распорядись там, а то ведь с такими "завзятцямы" — не впустишь по воле… хо-хо! так впустишь поневоле. Да чтоб там нагодувалы да напоилы… Ну да, впрочем, ты у меня все знаешь.

Марианна встала из-за стола и вышла своей легкой, но твердой походкой из комнаты.

— А ты, казаче, не "гаючы часу", подкрепись, чем Бог послал, — обратился полковник к Мазепе.

Мазепа не заставил повторять себе еще приглашения и принялся за ужин. Теперь, наконец, его голод дал себя знать, полковник, впрочем, не отставал от него, и стоявшие на столе блюда исчезали с поразительной быстротой.

Когда, наконец, ужин был кончен, Марианна вошла в комнату и объявила, что весь поезд Мазепы уже впущен в замок; затем с помощью старого слуги, встретившего Мазепу еще в сенях, она убрала все со стола, оставив только келехи и жбаны, и снова заняла свое место.

— Ну, теперь, казаче, — произнес полковник, отбрасываясь на спинку высокого деревянного стула и закуривая люльку, — расскажи ж и нам все, что у вас в Чигирине деется, и зачем ты собственно пожаловал на левый берег, — только ко мне, или имеешь еще какое-нибудь дело впереди?

Мазепа начал рассказывать им о всех политических новостях, происшедших за это время в Чигирине. Марианна слушала его с большим вниманием, перебивая иногда его речь или гневным восклицанием, или метким словом, или неожиданным вопросом, — все это свидетельствовало Мазепе, что девушка не на словах только, а и в самом деле была душою восстания.

Познакомивши своих слушателей со всеми чигиринскими делами, Мазепа перешел к изложению своего плана.

— Видишь ли, пане полковнику, — начал он, — еду я главным образом к Бруховецкому.

— К Бруховецкому? — перебила его Марианна. — Да разве, нему можно ехать?! Ведь, если он узнает, что ты прислан нему от Дорошенко, он не выпустит тебя назад.

— Сама ты, Марианна, не боишься выходить на медведя, а удивляешься тому, что я решаюсь ехать в берлогу Бруховецкого, когда дело идет о целости нашей отчизны, — ответил Мазепа. — Но я еще надеюсь, что он отпустит меня с богатыми дарами: я еду к нему вестником мира.

— Как так? — изумились разом полковник и Марианна.

— А вот как. Вы, панове, перечислили мне все верные Дорошенко полки и города, но это ведь еще не все, — суть-то у Бруховецкого: и свои верные дружины, а кроме всего и московские рати. Когда Дорошенко высадится сюда на левый берег, а с ним вместе и орда (пан полковник и ты, Марианна, знаете ведь, что без нее нам невозможно выступить), тогда подымится новое кровопролитие, и снова застонет несчастная отчизна, матка наша. Я проезжал теперь вашими селами и городами, вижу и здесь пострадал немало несчастный люд от татар.

— Д-да, эти "побратымы" берут немало за свои услуги, произнес угрюмо полковник.

— В том-то и суть, — продолжал Мазепа, — а если теперь вместе с Дорошенко "вкынулась" бы на левый берег орда, тогда бы пошло великое опустошение и крови христианской разлияние, а тем самым и "зменшення" моци нашей.

— Что ж делать, — вздохнул полковник. — Где пьют, та бьют. Не может без того война быть.

— Лучше нам сразу кровь пролить за свою свободу, чем точить ее капля по капле под чужим ярмом! — произнесла горячо, сверкнув глазами, Марианна.

— Верно, — согласился Мазепа. — Но если можно и ярмо скинуть, и не пролить родной крови!

— Что ты говоришь? — вскрикнули в один голос и полковник, и Марианна.

— А вот что, — отвечал Мазепа. — Для чего надо приходить сюда с войсками Дорошенко? — Для того, чтобы покорить под свою булаву все полки и города, считающие еще над собою гетманом Бруховецкого. А если Бруховецкий соединится с Дорошенко, какая нужда тогда будет воевать Левую Украину?

— Он не согласится на это ни за что и вовеки, — произнес твердо полковник. — Бруховецкий труслив, как тхор, и чувствует, что влада его висит на тонком волоске. Для того-то он и ездил в Москву, чтобы укрепиться на гетманстве, он только и держится московскою ратью, и чтоб он решился отделиться от Москвы и гетмановать вместе с Дорошенко — никогда!

— А если Дорошенко сам уступает ему свою булаву, лишь бы соединилась отчизна?

— Как? — вскрикнула горячо Марианна, подымаясь с места.

 
 
вгору