Ты хочешь знать, мой друг игривый,
О чем тоскую я порой,
Чего бываю молчаливый
И даже мрачный пред тобой?
Я расскажу тебе, положим,
Но после — что же будет в том?
Друг друга только мы встревожим
И грустно встретимся потом.
В ответ на речь мою, быть может,
Заплачешь ты — мне будет жаль,—
А все же горю не поможет
Твоя глубокая печаль.
Любить тебя мне не судилось —
Так как же полюбить тебя?
Забудь! Положим, это снилось:
Жить в мире лучше не любя.
Ты скажешь мне: «Любовь — отрада,
Блаженство, светлая весна…»
Нет, друг мой, думать так не надо:
Любовь печалями полна.
Мне и другие говорили
Так точно, как и ты теперь,—
А после все перезабыли,—
Я не шучу, хоть верь — не верь.
Все свое времечко имеет:
Пройдет весна, пора любви,
Твоя головка поумнеет —
Ты осмеешь мечты свои.
Ты расцветешь, невестой станешь;
А там, смотри, спустя годок,
Ты женихов к себе приманишь,
Составишь кукольный кружок.
Меж ними, верно, будет ссора…
Но вот, ты выйдешь замуж вдруг
За стряпчего иль за майора —
И разойдется буйный круг.
Тогда-то встретиться с тобою
От всей души желал бы я:
Ведь мы, довольные собою,
Сошлись бы, верно, как друзья?
Меня б ты в гости попросила,
Я был бы рад, и ты меж тем
На славу сытно б угостила,
Сосисками — и мало ль чем!
Не правда ль, как это прекрасно?..
Но — что я вижу? Ты в слезах?
Ну, это уж совсем напрасно…
Какой же ты ребенок, страх!..

[1862]