(Посвящается милым созданиям)

В былые дни, в краю родном,
Я не на шутку был поэтом.
И в молодом уме моем
Играли грезы чудным светом.

Я песни пел, я сердцем жил,
Был очарован светлым маем,
Я счастлив был, я жизнь любил,
Мне божий мир казался раем.

Любил я песни соловья:
Они полны небесной тайны…
Любил луну и блеск ручья,
И шелест нив родной Украйны.

Любил синеющую даль,
И степь с душистыми травами,
И неба чудную эмаль,
И чудный Днепр с его горами…

Любил я умных, милых панн,
Их увлекательные речи,
Душистый локон, гибкий стан
И восхитительные плечи…

Но поэтические дни
В тумане прошлого сокрылись…
Зачем, недобрые, они
Со мной так рано распростились?

И грустно мне, душа болит,
От горя сердце истомилось,—
А мне рассудок говорит:
«Не плачь, безумец, так судилось!»

Что делать станете с судьбой:
Она и мучит нас, и любит;
Порой накажет нас бедой,
А после сладко приголубит.

И я капризною судьбой
Заброшен из степи широкой
На берег скучный и чужой —
Грустить по родине далекой.

Но и на береге чужом
Растут цветы, шумят дубровы,
Есть люди с сердцем и умом,
Есть карі очі, чорні брови…

Как жизнь, как молодость мою,
Люблю я эти брови, глазки,
Порою песни им пою,
Готов выдумывать им сказки.

Для вас, красавицы, и тут
Пропета мною песня эта —
Пусть ваши ручки вознесут
Венец на голову поэта!

[1861]