СОФIЯ. Ну, так можу вам сказать на це ось що: iдiть додому, голосуйте ще раз i вибiрайте…

СЕЛЯНИН У КОЖУСI. Та таки голосувать?

СОФIЯ. (Посмiхаючись.) Таки голосувать. Але знайте, що цi вибори то вже справдi дадуть вам i землю, i волю, i все, що…

СЕЛЯНИН У КОЖУСI. Умгу, так таки, значить, голосувать? (До селян.) Таки голосувать.

СЕЛЯНЕ. (Хмуро хитають головами.)

СЕЛЯНИН У КОЖУСI. Така штука. Ну, то вже хай так. Тiльки ж у нас уже до вас таке прошенiє: чи не можна, господа товаришi, прекратить свободу?

СОФIЯ. Як то прекратить свободу?

СЕЛЯНИН У КОЖУСI. Та щоб уже швидче минулися отi мобiлiзацiї та всякi безубразiя. Та ще наказували просить вас, щоб дозволили нам настановить за справника капитана Твердожила. Правда, звиняйте вже, вiн без ноги. Та то вже нiчого, а таки буде якесь начальство. Бо вже, не вам кажучи, така пiшла скрiзь стiпендiя, що хоч сядь та плач, хоч стоячи реви.

СОФIЯ. Чекайте. У вашому селi є большевики?

СЕЛЯНИН У КОЖУСI. Та ми всi болшовики. Тих українцiв аж нi однiсенького нема.

СОФIЯ. I ви всi постановили настановить капитана Твердожила за справника?

СЕЛЯНИН У КОЖУСI. Ну, нема ж спасения од тої свободи! Там зарiзали, там спалили, там обiбрали.

СОФIЯ. Ну, i ви хочете, щоб той справник i бив вас, i знущався, як перше було?

СЕЛЯНИН У КОЖУСI. Е-е, зачим бить! Ми так не хочемо.

СОФIЯ. Ну, а земля ж як? Прийде справник, то прийде й помiщий. Вони один без одного не можуть нiяк. Ви ж як на цей щот?

СЕЛЯНИН У КОЖУСI. Нє-е, помiщик уже нехай краще не приходить, а то не всидить. Та нам, бачите, як би вам сказать, щоб хтось за старшого був. А то всi старшi, а порядку нема. Та ще оцi красно… красногвардiйонцi, чи як їх там? Чи не можна їх повиганять к чортовiй матерi, у їхню Расєю. То ж чисто грабують народ. Забiрають хлiб, сало, хапають птицю всяку. То, кажуть, у Расєю. Ну, та й їдь собi у свою Расею, та й хапай там. Чи вже скоро прийдуть тi гайдамаки, скажiть, пожалуста? Говорять люди, що тi вже повиганяють цих гвардiйонцiв. Кажуть, тi гайдамаки нiбито з наших таки людей, не кацапня…

СОФIЯ. (Мовчить якийсь мент.) Гм! Добре, товаришi, все буде, що ви хочете. Я записала отут, ми обсудимо. А тепер… (Пiдводиться.) Ви пiдете з цим товаришем, i з вами ще поговорять.

СЕЛЯНИН У КОЖУСI. Так буде все? А бомагу нам якусь дасте?

СОФIЯ. Нi, бумаги не треба. Все буде й так…

СЕЛЯНЕ. (Помалу встають, чухаються, мнуться, перешiптуються, — не певнi.)

СОФIЯ. Тихоне, будь ласка, треба з товаришами побалакать докладнiше про все. Ти розумiєш? Поклич товариша Савченка, нехай вiн поговорить. Добре?

ТИХОН. Добре. Ходiмте, товаришi.

СЕЛЯНИН У КОЖУСI. (Уклоняється Софiї, за ним другi.) Прощавайте. Так нам уже там дадуть бомагу?

СОФIЯ. Там, там. Бувайте здоровi. (Коли селяне виходять, сiдає безпомiчно, пускає руки по столi й стомлено сидить.)

Входить СЄМЯННIКОВ. (Оживлений, веселий. До Софiї.) — Здравствуйте, хохландия милая. Вы до сих пор за работой? Молодчина вы, ей-Богу. Да что вы такая будто кисленькая? А?

СОФIЯ. (Маха рукою.) Раджу не допитуватись.

СЄМЯННIКОВ. Что?

СОФIЯ. Раджу не допитуватись.

СЄМЯННIКОВ. Тьфу, черт. Да говорите вы, товарищ, по-человечески, ей-Богу. Вот наказание Господне.

СОФIЯ. Вчiться розумiть. Я вам заявила ще з самого початку, що нi одного слова по-руськи ви од мене не почуете. Ви живете на Українi й повиннi знать її мову.

СЄМЯННIКОВ. Да на какого дьявола она мне нужна, ежели меня везде и я всех отлично понимаем и по-русски? Зачем этот национализм, разъединение, не понимаю? Когда вы отделаетесь от этого буржуазного национального фетишизма? Такая вы славная, енергичная, умная, такая социалистка хорошая и… все портите этим своим украинофильством. Ну, да будем надеяться, это, наконец, выветрится. А дела наши подвигаются, товарищ.

СОФIЯ. Да?

СЄМЯННIКОВ. Буржуи снесли сегодня миллиончик. Затем получена мануфактура. Я думаю предложить комитету пустить весь миллион на органiзацiю работ для безработных. Необходимо реквизовать все особняки под больницы и школы. Ех, ежели бы поскорее нам всю разруху уладить, да за творческую работу приняться. А, товарищ? Да почистить как следует публику нашу. Жулья ведь набилось к нам. Лезут подлецы как мухи на мед и компрометируют, мерзавцы. И мало, мало интеллигентных, культурных сил. А дело громадное, великое дело, товарищ. Дух захватывает…

Швидко входить СОРОКIН. (До Сємяннiкова.) — Наконец вас поймал. Здравствуйте. (Софiї.). Здравствуйте, товарищ.

СЄМЯННIКОВ. В чем дело? Что случилось?

СОРОКIН. Ничего особеннаго. Вы мне нужны.

Входить Тихон.

СЄМЯННIКОВ. Сейчас, я хотел вот с товарищем.

СОРОКIН. (Рiшуче одводить убiк, тихо.) Наши разбиты. Украинцы и немцы в десяти верстах от города. Могут сейчас быть здесь. Только что приехал Васильев. Он еле спасся.

СЄМЯННIКОВ. (Свистить.) Да ведь он хвастал, что…

СОРОКIН. Эх, говорил я… Ну, да что там! Надо немедленно созвать комитет. Да не всех, украинцев к черту. Из-за них все и вышло. В последний момент, подлецы, затеяли ссору с нашими по поводу каких-то своих национальных требований, и это погубило всех. Пока мы ссорились, гайдамаки обошли со всех сторон и ударили. Ну, погодите вы, хохлы, я вам покажу. И эти тоже могут что-нибудь подобное устроить.